Дирин П.П. История Лейб-Гвардии Семёновского полка.

Глава XXXII.

Коронация. — Открытие памятника Императору Николаю I. — Перемена в быте офицеров после Крымской войны. — Красносельский лагерь. — Генерал-майор Ден. — Возстание в Польше в 1863 году. — Выступление полка в поход. — Император провожает полк в Царском Селе. — Представление офицеров генералу Муравьеву в Вильне. — Гродно. — Назначение полковника Брандта гродненским военным начальником. — Стычки рот с повстанцами. — Должности, занимаемыя офицерами полка в Царстве Польском. — Командование полком графа П. А. Шувалова. — Строевая служба. — Улучшение быта семейных нижних чинов. — Генерал-Майор Князь Н. Н. Святополк-Мирский. — Парад в 1872 году по случаю приезда Императора Германскаго. — Генерал-Майор С. П. фон-Эттер. — Полковыя учреждения. — Школа солдатских детей. — Подготовка к двухсот-летнему юбилею полка. — Добровольцы л.-гв. Семеновского полка в Сербской армии.[A]

Коронация.

День 26-го августа, достопамятный в Русской истории победою на Куликовом поле, Бородинским сражением и штурмом Варшавы, был избран днем священнаго коронования Их Императорских Величеств Государя Императора Александра Николаевича и Государыни Императрицы Марии Александровны. Л.-гв. Семеновский полк, собравшись в Москве в конце июня месяца, имел счастие принимать участие во всех празднествах по этому случаю. Простояв в Москве почти три месяца, полк в конце сентября выступил в Петербург, совершив поход в первый раз по железной дороге.

Открытие памятника Императору Николаю I.

Из более или менее замечательных в службе полка торжеств в первые годы царствования Императора Александра II и в последние — командования полком генерала Бистрома, можно упомянуть об открытии Исаакиевскаго собора и памятника в Бозе почивающему Императору Николаю I. Открытие памятника происходило 25-го июня 1859 года. После парада на Исаакиевской и Адмиралтейской площадях и после установленнаго церемониала, Государь Император приказал начальникам частей благодарить всех штаб- и обер-офицеров и нижних чинов, именем покойнаго Государя, за преданность и верность гвардии покойному Императору Николаю I.

«Я уверен, выразил Его Величество, что как отцу моему, так и мне все и каждый будут служить с такою-же преданностью, верностью и любовию».

Перемена в быте офицеров после Крымской войны.

Пятидесятые годы были ознаменованы большими переменами в образе жизни офицеров; две кампании — венгерская и крымская — составили как-бы перелом в их быте. До крымской войны почти не было офицера, который жил-бы домашнею жизнью. Все время проводилось если не на службе, то в выездах, прогулках, посещениях клубов, театров, балов. Общею болезнью всего общества офицеров — между двумя походами — было безденежье. Причиною этому был неограниченный кредит, которым пользовались гвардейские офицеры; долги и векселя были не только делом самым обыкновенным, но даже почти неизбежным. Это объясняется тем, что, занимая деньги, должник не знал никаких стеснений или обязательств; кредитора не заикались о долгах, да и говорить было о них безполезно; давали столько, сколько кто хотел, рассчитывая на то, что им будет возвращено, когда должник получит армейский полк (в то время весьма выгодная, доходная статья). Второю причиною безденежья была крупная карточная игра, и преимущественно лото, в которое в один вечер проигрывались большия деньги.

Домашняя обстановка офицеров того времени была самая неприхотливая: кровать и несколько убогих стульев, да неизбежный карточный стол составляли, в большей части случаев, исключительное убранство офицерской квартиры, и если кто позволял себе оклеивать стены обоями, то это уж считалось роскошью. Домашний костюм составляли постоянно халат и туфли, из которых офицер выходил только тогда, когда оставлял свою квартиру.

Объявление войны 1854 года и комплектование гвардейских полков офицерами из армии было причиною резкой перемены в образе жизни офицеров после войны. С объявлением похода, между кредиторами сделался переполох. Не доверяясь превратностям судьбы, они приступили с требованиями уплаты долгов, так что большинству офицеров пришлось выступить из Петербурга без копейки денег. Раз подорванный кредит уже более не возобновлялся. Кроме того, после похода произошла, большая убыль в офицерах прежняго состава, замененнаго новым, преимущественно из армии, и не располагавшим большими средствами. Офицеры невольно стали предпочитать домашний, уединенный образ жизни прежнему; страсть к картежной игре и кутежам значительно ослабела, а взамен их стала ощущаться большая потребность комфорта в домашней обстановке.

Красносельский лагерь.

Крымская кампания имела влияние не только на образ жизни офицеров, но и на взгляд, и на требования службы. Достаточно вспомнить о том, что представлял из себя Красносельский лагерь в сороковых годах и чем он сделался в шестидесятых, — чтобы резкая разница сама бросилась в глаза. В царствование Императора Николая Красное Село была деревня, где, кроме дворцов, штабов и крестьянских изб, не было решительно ничего. Не говоря о фотографах, часовых дел мастерах, ресторанах и других магазинах и заведениях, которые теперь можно найти чуть-ли не в каждом доме, тогда не было возможности найти самаго необходимаго для продовольствия; единственно, что доставлялось туда подрядчиками, было мясо. Самый лагерь представлял из себя пустыню; о садах и бараках не было и помина. Всякое деревцо, всякий кусточек, дерзнувший появиться на свет Божий в районе лагеря, немедленно-же вырубался. В Петербург ездили на лошадях, нанимаемых у соседних крестьян; экипажей не существовало.

К выступлению в лагерь полк изготовлялся как к дальнему походу: снаряжался весь обоз, забирались все предметы продовольствия и фураж. Офицеры делились на артели, выбирали из своей среды артельщиков, на обязанности которых лежало еще до выступления запастись всем необходимым, — не только продовольствием, но и вещами, до мельчайших предметов вседневнаго употребления. О роскоши и изысканности обедов и сервировки, конечно, не могло быть и речи. В будничные дни отлучки в Петербург были строжайше воспрещены, и только по праздникам некоторым офицерам удавалось вырваться из лагеря и на наемной одноконной телеге по нескольку человек сразу тащиться в город.

Лагерная жизнь была невесела. Ученья продолжительныя, частыя и утомительныя сменялись безпрерывно. Тяжелее всего приходилось на дивизионных ученьях, производившихся на военном поле. Существовавшие 4 боевые порядка дивизии отнимали несколько часов времени только для подготовки к ним. В часы свободные от занятий отдыхать было негде, кроме как закупоренными в своих палатках, в которых офицеры располагались иногда по двое. Вне палатки приходилось оставаться или на солнцепеке, или под дождем. Единственными прогулками были деревни Ластиково и Никулино. Первый барак, появившийся в лагерях, был в Семеновском полку, выстроенный, с разрешения Государя, для генерала Липранди, в уважение к его преклонным летам и слабому здоровью, на месте, где теперь офицерская столовая.

В начале пятидесятых годов порядки эти, служба и образ жизни стали быстро изменяться: в лагерях стали разводить сады, строить бараки, вначале для помещения различных полковых мастерских, а потом и для офицеров; наконец, различныя усовершенствования стали так расширяться, что в скором времени могли удовлетворить самым прихотливым и изысканным требованиям офицеров. Отдельныя офицерския артели соединились в одну общую полковую; болотистый луг с кочками, позади задней линейки, около шоссе, превратился в роскошный сад; выстроена столовая, и уже в шестидесятых годах летнее помещение офицерскаго собрания достигло почти того комфорта, каким оно отличается в настоящее время.

Генерал-майор Ден.

После генерала Бистрома командиром л.-гв. Семеновскаго полка был назначен генерал-майор Андрей Ефимович Ден. Произведенный в 1835 году из юнкеров школы гвардейских подпрапорщиков в офицеры, он до чина полковника оставался ротным офицером в той-же школе, пока не был назначен, в 1852 году, командиром Карабинернаго (Несвижскаго) полка, а затем, в 1859 году, командиром Кексгольмскаго гренадерскаго Императора Австрийскаго полка. В этой должности генерал Ден оставался только год и в ноябре следующаго года принял л.-гв. Семеновский полк.

Короткое время командования полком генерала Дена можно разделить на два периода: первый, с 1860 года по 1862 год, был посвящен мирной практике, а два последние года ознаменованы походом в Царство Польское. Отличительною чертою мирной практики в это время было усиленное занятие стрельбою, которому положено начало еще при бароне Бистроме. Стрельба, в особенности в стрелковых ротах, была доведена до высшей степени совершенства. Выработка тонких стрелков, блистательные результаты смотровой стрельбы были для ротных командиров вопросом чести; поэтому никогда стрелковая репутация полка не стояла на такой высоте, как в этот период, и затем поддерживалась до того времени, когда требования уставныя не увеличились, а число выработанных в ротах стрелков не уменьшалось, с сокращением сроков службы для нижних чинов. Для примера, приведем приказ по Гвардейскому корпусу 1861 г., в котором говорилось:

«На произведенных Его Императорским Высочеством командующим корпусом 27-го и 28-го июня и 7-го июля смотрах стрельбы Его Высочество, к удовольствию своему, уверился, что искусство стрельбы с неопределенных дистанций в стрелковых частях доведено до значительной степени совершенства. Стрелковыя роты л.-гв. Семеновскаго полка в течение нескольких лет сряду оказываются лучшими по стрельбе в корпусе» и т. д.

Возстание в Польше в 1863 году.

Не прошло семи лет со времени возвращения полка с западных границ Империи, как в 1863 году ему опять пришлось совершить, в третий раз, поход в пределы Царства Польскаго. Еще со времени войны 1831 года, в Польше образовалось несколько обществ, которыя постепенно подготовляли страну к возстанию и в 1862 году заявили себя открытым мятежем. Мятеж начался резнею сонных русских солдат и распространился по целому краю. Шайки вооруженных повстанцев появились в лесах; иныя из них, в особенности в первое время, были весьма многочисленны и очень недурно вооружены.

Для уничтожения их, пришлось со всех сторон направлять в лесныя дебри отряды русских войск, предпринимать поиски, экспедиции, тем более трудныя, что повстанцы избегали прямых встреч с войсками, а будучи раз настигнуты, обыкновенно разсеевались в разныя стороны, для того чтобы снова собраться, по миновании опасности.

Известия о событиях в Варшаве были лично переданы Государем Императором всем офицерам гвардии, по окончании одного из разводов в Михайловском манеже. Его Величество, передавая подробности возстания, изволил прибавить:

«Я не хочу обвинять во всех происшедших грустных событиях весь народ польский. Я вижу только работу революционной партии, стремящейся повсюду к ниспровержению законнаго порядка. Мне известно, что партия эта разсчитывает и на изменников в рядах наших; но они не поколеблют веру мою в преданность своему долгу верной и славной моей армии. Я убежден, что теперь, более чем когда-либо, каждый из вас, чувствуя и понимая всю святость присяги, исполнит свой долг, как честь нашего знамени того требует. В рядах ваших я сам начал мою службу, потом несколько лет имел честь вами командовать, и потому чувства вашей преданности мне хорошо были известны, и я ими гордился за вас перед покойным Государем родителем моим. Уверен, что если обстоятельства того потребуют, вы и теперь докажете на деле, что я могу на вас разсчитывать, и оправдаете мое полное к вам доверие».

Выступление полка в поход.

Слова, произнесенныя Государем Императором, вызвали единодушные восторженные крики: «ура». Но между войсками гвардии пока еще не было слуха о походе. В феврале месяце генерал-губернатором Литвы был назначен генерал от инфантерии Михаил Николаевич Муравьев; в начале марта отправлена в западный край 2-я гвард. пех. дивизия, и лишь только в начале июля начали выступление, на смену ея — полки 1-й гвардейской пехот. дивизии. Л.-гв. Семеновский полк тронулся из Петербурга по Варшавской железной дороге 8-го и 9-го июля 4-мя эшелонами.

Император провожает полк в Царском Селе.

8-го июля, утром, отбыл 1-й эшелон, за ним — в 12 часов ночи — второй и т. д. На Александровской станции Царскаго Села каждый из эшелонов имел неожиданное счастие видеть Императора Александра II, который изволил оказать полку безпримерную милость, выезжая на станцию для встречи и проводов каждаго эшелона полка. Картина встречи полка Его Величеством глубоко врезалась в памяти офицеров; поэтому мы и передаем ее со слов очевидца, бывшаго во втором эшелоне[1].

«Во втором часу ясной июльской ночи поезд подходил к станции. Луна освещала платформу, на которой офицеры издали узнали Государя Императора — в форме л.-гв. Семеновскаго полка. Трудно описать то чувство восторга и безпредельной благодарности, которыя ощущали офицеры при виде встречавшаго их Императора. Еще не успел поезд остановиться, как офицеры выскочили из вагонов, бросились на платформу и окружили Его Величество. Слишком кратковременною показалась на этот раз остановка поезда. Государь, как отец, отпускал нас в поход и напутствовал наставлением. Он взволнованным голосом сказал несколько слов относительно печальнаго положения Западнаго края и предстоящей нам задачи, благодарил за службу и выразил надежду, что мы исполним наш долг верно и честно. По окончании царскаго слова, общее «ура» было подхвачено всем поездом; все бросились целовать обожаемаго Царя — все плакали. Государь, перецеловав всех, благословил офицеров, а затем, изволил проходить по вагонам, в которые его поднимали на руках. Осчастливив и нижних чинов приветственным словом и своим царским спасибо за прошлую службу, Его Величество приказал всем сесть по местам и с Богом продолжать путь. Поезд тронулся. Государь снял фуражку и еще раз благословил нас. Из всех окон и дверей долго еще высовывались обнаженныя головы; «ура» заглушало шум паровоза и колес, а величественная фигура Государя долго еще виднелась на станции, пока не скрылась, по мере удаления поезда, в вечернем тумане».

Представление офицеров генералу Муравьеву в Вильне.

11-го июля полк прибыл в город Вильно, и частью расположился в самом городе, в здании упраздненнаго монастыря, частью на Погулянках и на Антоколе. Первыя две недели прошли для полка в полном бездействии. Единственным выдающимся событием в это время было представление всех офицеров генерал-губернатору. Согласно приказа по полку, все офицеры должны были явиться к назначенному часу к нему на квартиру. После обычнаго представления, генерал Муравьев, собрав вокруг себя всех офицеров, объявил, что отправляет полк в Гродно и затем обратился к ним с следующими словами:

«Задача ваша — сказал он — уничтожить престиж террора, произведеннаго агитаторами народнаго жонда. Вооруженное повстание сломано, но надо его искоренить до тла. Виноваты не крестьяне, а помещики; из последних невиновных нет, — все мятежники или помогали мятежу. Для выполнения задачи будут посылаться подвижныя колонны в составе одной роты с казаками. Кому из вас придется командовать таким отрядом, прошу действовать по крайнему уразумению, поощряя крестьян и зорко следя за панами; при малейшем указании, делать обыски у помещиков и не стесняться отыскиванием улик; а если даже и нет указаний, но вам покажется подозрительным, то немедленно отправлять под конвоем к военному начальнику, а уже его дело — отпустить или посадить. Таким образом возстановится пошатнувшаяся власть и приниженное крестьянское население поднимет голову. Не бойтесь ошибки — помещиков правых нет. Вам предоставляю и вверяю исполнение моей задачи».

Таково было наше назначение и степень власти каждаго ротнаго командира. Повидимому, поле деятельности предстояло для нас обширное, разнообразное и для каждаго самостоятельное. Но, в сущности, за исключением некоторых отдельных экспедиций, вся деятельность полка в Польше в 1863 году ограничилась одним временным военно-административным управлением края.

Гродно.

Полк прибыл в Гродно около 25-го июля и расположился по-баталионно, — 1-й баталион в самом городе, остальные в окрестностях, кроме 4-й роты, посланной за 45 верст, от Гродно, для охранения железно-дорожной станции Поречье.

Назначение полковника Брандта гродненским военным начальником.

По прибытии в Гродно, л.-гв. Семеновский полк сменил стоявший там армейский полк, командир котораго исправлял между тем и должность гродненскаго военнаго начальника. С уходом-же его, в исправление этой должности предстояло вступить командиру Семеновскаго полка — генералу Дену, но, желая отклонить от себя эту обязанность, генерал телеграммою просил назначить вместо себя другаго военнаго начальника. Желание генерала Дена было исполнено, и вместо него назначен командир 3-го баталиона полковник Брандт, переведенный перед самым походом в л.-гв. Семеновский полк из л.-гв. Волынскаго. Вследствие этого назначения отношения между командиром полка и баталионным вышли несколько несоответствующими требованиям дисциплины. Военный начальник, по должности, имел право непосредственно распоряжаться полком, расположенным в его округе, составлять отряды, менять дислокацию, давать командировки офицерам по своему личному усмотрению, так что оказалось, в сущности, что полковой командир был подчинен своему баталионному командиру. Так, например, при военном начальнике состояла постоянно одна рота с казаками, составлявшая подвижную колонну, командир которой в течение всей стоянки в Гродно имел дело только с полковником Брандтом, от него получал личныя приказания и в случаях передвижений, ограничивался только сообщением полковой канцелярии о своем выступлении или возвращении. Вместе с тем каждый ротный командир, стоявший отдельно со своею ротою, назначался военным становым известнаго района.

Стычки рот с повстанцами.

Хотя во время стоянки полка в Гродненской губернии вооруженных шаек повстанцев почти уже не существовало, тем не менее некоторым ротам л.-гв. Семеновскаго полка пришлось встречаться с остатками их. Так, — 4-й роте у реки Черной Ганжи и стрелковым ротам — с ротою Его Величества в экспедиции генерала Бакланова.

Должности, занимаемыя офицерами полка в Царстве Польском.

Более важную роль старшие чины полка играли в административном отношении. Так, начальниками уездов были: в Соколках штабс-капитан Никифораки; в Пружанах полковник Эллис 1-й; в Гродно полковник Брандт; наконец, полковник Устругов — председателем следственной коммиссии в Гродно.

Стоянка в Царстве Польском продолжалась до ноября месяца. 18-го числа л.-гв. Семеновский полк был перевезен по варшавской железной дороге обратно в Петербург несколькими эшелонами, куда прибыл в день своего полковаго праздника. Какова была деятельность и поведение Семеновцев в течение их четырех-месячнаго пребывания в Гродно и какое они оставили после себя воспоминание, можно заключить из того, что перед отъездом из Гродно полк провожало все местное население; город дал полку обед на площади перед домом губернатора; а во время посадки в вагоны опять его провожали все гродненские жители in corpore, с губернатором во главе.

По приезде в Петербург, полк опять удостоился милостиваго внимания Государя Императора, который изволил прибыть в полковую церковь, для присутствования во время молебна и церковнаго парада.

Командование полком графа П. А. Шувалова.

Через год по возвращении из польскаго похода, генерал Ден сдал, 27-го ноября 1864 года, л.-гв. Семеновский полк свиты Его Величества генерал-майору графу Шувалову.

Строевая служба.

Командование полком графа Шувалова, главным образом, ознаменовалось улучшением строеваго образования и быта нижних чинов. Командир полка разделил весь учебный год на периоды, сообразно с родом занятий и требованиями каждаго времени года. Перед началом каждаго периода, в приказе по полку отдавалась полная инструкция для всех, как вести предстоящия занятия, начиная с баталионнаго командира и кончая ефрейтором. Офицеры сознавали всю пользу этой системы и строго ею руководствовались.

Улучшение быта семейных нижних чинов.

Заботы графа Шувалова по внутреннему состоянию полка были направлены преимущественно к улучшению быта семейств нижних чинов. В то время сроки действительной службы были еще очень велики и в полку проживало множество солдатских семейств, теснившихся в казарменных подвалах или бедствовавших в вольнонаемных углах. Поэтому граф Шувалов отделал на собственныя средства флигель № 1-й для семейных нижних чинов, в котором дал удобный даровой приют нескольким десяткам жен и детей. Флигель этот он снабдил всеми удобствами, приказал провести в него воду, выстроить прачешную, устроить коровник и проч., и сам следил за содержанием и образом жизни солдатских семейств. Впоследствии, с сокращением сроков службы нижних чинов и с уменьшением числа семейств, надобность в столь обширном помещении для семейных миновала, — напротив того, полк стал нуждаться в нем; поэтому первый флигель отвели для размещения в нем 1-й и 2-й стрелковых рот. Вместе с этим, достоянием 1-й стрелковой роты сделался образ Всех Скорбящих Божией Матери, в прекрасном киоте, сооруженный на иждивение графа Шувалова.

Генерал-Майор Князь Н. Н. Святополк-Мирский.

Преемником графа Шувалова, Высочайшим приказом от 9-го сентября 1867 года, был назначен свиты Его Величества генерал-майор князь Святополк-Мирский.

При сдаче князю Мирскому полка, строевое образование, хозяйство, внутренние полковые порядки были в прекрасном состоянии. Новому командиру предстояло поддержать все это и не давать опускаться. Князь Святополк-Мирский сознал свою задачу вполне. На ближайших помощников своих — полковников Жерве, Дубельта, Васильева, Шмидта, Вилламова — и на ротных командиров он мог смело положиться. Поэтому он совершенно отстранил себя от мелочнаго вмешательства в управление и обучение рот, я поставил себе задачею поддерживать во всем полку сознание каждым своего долга и однообразный дух исполнительности, порядочности и молодечества. Отличительною его чертою была необыкновенная способность лихим словом подбодрить солдата и офицера и вселить в каждом уверенность в превосходстве полка во всем корпусе. Показаться хорошо на смотру, удачно сбыть смотровую стрельбу — было, в глазах князя Мирскаго, для полка недостаточно. На его взгляд — полк должен был перещеголять всех на параде и обстрелять весь корпус, чтобы заслужить его спасибо и чарку водки. И действительно, редкий смотр проходил, чтобы полк не пил чарки своего командира.

Парад в 1872 году по случаю приезда Императора Германскаго.

Семилетнее командование (1867—1874 г.) князя Мирскаго не было отмечено никакими особенно выдающимися событиями. Служба, администрация и образ жизни полка шли своим чередом, в зависимости от требований общих для всех войск. Можно отметить из числа обычных смотров, парадов и учений один парад, отличавшийся особенною торжественностью, это — бывший по случаю приезда Императора Германскаго в 1872 году в Петербург и — ученье своднаго Семеновскаго баталиона по составу военнаго времени. Теперь, когда сводныя ученья по военному составу почти постоянно входят в программу лагерных занятий войск, они уже не представляют того интереса, сравнительно с тем ученьем, которое Его Величество пожелал показать Императору Германскому. Баталионом командовал флигель-адъютант полковник Шмидт. Не смотря на то, что, вследствие ранней весны и оттепели, Марсово поле было покрыто грязью, так что некоторым ротам пришлось стоять в ней почти по колено, смотр сошел блистательно, все участвовавшие в баталионе офицеры и нижние чины удостоились выслушать особенно лестныя благодарности и похвалы от обоих Императоров.

Генерал-Майор С. П. фон-Эттер.

В 1874 году, Высочайшим приказом от 1-го апреля, командиром лейб-гвардии Семеновскаго полка назначен свиты Его Величества генерал-майор Севастьян Павлович фон-Эттер, скончавшийся в 1883 году, в должности начальника 1-й гренадерской дивизии. Произведенный, в 1847 году, из юнкеров Финляндскаго корпуса в прапорщики гвардии, Севастьян Павлович, с перваго дня поступления на службу до дня назначения его командиром отдельной части, ни на минуту не оставлял Семеновскаго полка. Пройдя все чины и строевыя должности — от субалтерн-офицера до баталионнаго командира включительно — полковник фон-Эттер был в этой должности назначен, в 1865 году, флигель-адъютантом Его Императорскаго Величества, а через год после этого — получил в командование л.-гв. Финский стрелковый баталион. Это назначение было первым разставанием полковника Эттера с полком, и разставание это предстояло надолго. Целых восемь лет пришлось генералу Эттеру командовать баталионом, и только в 1874 году он снова надел свой Семеновский мундир.

У большинства офицеров еще должно быть свежо в памяти воспоминание о том, как командир полка любил свой полк и был к нему привязан, считая его своею второю семьею. Без преувеличения можно сказать, что он страдал, когда слышал, что то или другое лучше в других полках, чем у Семеновцев. Поэтому, считая себя «настоящим Семеновским», высшею похвалою на языке генерала Эттера было выражение: «по Семеновски». Впрочем, выражение это в командование генерала Эттера употреблялось зачастую самим Государем Императором, в виде особенной похвалы. Так, однажды зимою, во время развода с церемониею в Михайловском манеже одного из гвардейских полков, Государь Император, оставшись им в полной мере довольным, при отъезде своем изволил сказать командиру части, сдававшей смотр: «А развод был сегодня совершенно по-Семеновски».

Замечательною чертою генерала Эттера была готовность помочь в случае нужды и принести пользу всякому офицеру, обращавшемуся к нему за советом или за помощью. В этих случаях командир полка забывал всякие личные счеты симпатии и антипатии, ездил, хлопотал, почти не снимал с себя мундира, если по делу приходилось обращаться к высшему начальству, и успокоивался тогда только, когда считал дело свое оконченным и желание офицера удовлетворенным.

Полковыя учреждения.

В командование генерала Эттера система управления офицерским собранием, библиотекою и офицерским имуществом достигла полнаго своего развития. К периоду времени с 1871 по 1876 год следует отнести увеличение и улучшение помещения собрания, учреждение офицерской артели, обогащение средств и имущества полковой библиотеки, заведение правильной отчетности и расширение летняго помещения офицерскаго собрания в лагерях. В 1872 году дежурная комната и библиотека были перенесены из надворной половины флигеля в лицевую и при них устроены, кроме имевшейся дежурной комнаты и биллиардной, еще читальная и столовая. На библиотечныя суммы заведена кухня, приобретена посуда и таким образом положено начало офицерской артели. Библиотека обогатилась весьма значительным числом новых сочинений, а в лагерях разведен роскошный сад и распланирован новый сад, способствующий в значительной степени отдохновению и приятному препровождению времени гг. офицеров в лагерные месяцы. Заведывание отдельными отраслями офицерскаго хозяйства было, на основании общих выборов, возложено в разное время на капитанов Попова 1-го, Попова 2-го и штабс-капитана Рихтера, которые деятельностью своею и неусыпными трудами вполне заслужили общую благодарность общества офицеров.

Весьма благотворна для полка была постройка в лагерях бани для нижних чинов, которая дала возможность солдатам каждую неделю безплатно пользоваться горячим мытьем и холодными душами.

Школа солдатских детей.

К числу возникших в семидесятых годах учреждений надо отнести школу солдатских детей, хотя существовавшую задолго перед тем, но с 1876 года совершенно переродившуюся. С 1-го мая названнаго года школа перешла в ведение полковаго казначея, поручика Гумилевскаго. С этих пор внутренняя ея организация, численность, система занятий и назначение ея совершенно изменяются. Увеличив почти с перваго года число мальчиков до 80-ти человек, прежде всего пришлось озаботиться о их помещении и содержании. С этою целью в окрестностях лагерей был выстроен вместо прежних, кое-как сколоченных из досок, бараков, удобный и поместительный дом для школы и для больших и семейных певчих; при нем разведен сад и устроена баня. Кроме того, во избежание ежегоднаго непроизводительнаго расхода на наем дачи для приюта девочек в Мурзинке, летнее помещение приюта было перенесено сюда-же. Но, по мере увеличения помещения и улучшения содержания, потребовались довольно значительные расходы, на которые не полагалось отпуска от казны; поэтому все внимание было обращено на музыкальную часть. На средства школы были приобретены музыкальные духовые инструменты на 1000 руб. и скрипки на 200 руб. и наняты учителя музыки духовой и струнной. Подняв в значительной степени хор музыки, школа имела главный заработок с пения. Хор Семеновских певчих еще до похода составил себе репутацию лучшаго хора. Генерал Эттер чрезвычайно содействовал процветанию школы; при нем-же начались концерты — в начале духовнаго, а потом и светскаго пения. Концерты эти имели целью поднять хор певчих и возбудить в мальчиках охоту к пению и усовершенствованию в нем. Концерты эти посещались весьма охотно офицерами, их семействами и знакомыми, а иногда удостаивались посещения Ея Императорскаго Высочества Принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской.

Подготовка к двухсот-летнему юбилею полка.

По инициативе генерала Эттера, в 1876 году было предпринято составление истории полка к предстоявшему двухсот-летнему юбилею и основан юбилейный капитал, который должен был, незначительными ежемесячными взносами офицеров, достигнуть ко дню юбилея порядочной суммы и тем в значительной степени облегчить офицерам единовременную уплату предстоящих расходов.

Командование генерала Эттера закончилось в 1877 году мобилизациею и выступлением полка в поход.

Добровольцы л.-гв. Семеновского полка в Сербской армии.

Русско-Турецкой войне предшествовала, как известно, война Сербская, привлекшая в ряды сербской армии, в качестве волонтеров, многих русских офицеров. Добровольцами Семеновскаго полка были штабс-капитаны Рихтер, граф Коновницын, поручик Домерщиков и подпоручики барон де-Брюнольд и Карцов. По окончании лагерей, товарищи, благословив каждаго из них образком и устроив им прощальный обед в Усть-Ижоре, где полк находился на маневрах, 7-го августа провожали их на вокзал варшавской железной дороги. Отсутствие наших добровольцев продолжалось около трех месяцев. В это время они съумели достойно оправдать возлагавшияся на них надежды. Рихтер, по прибытии к армии, был назначен командиром Щабацкой бригады, и в продолжение нескольких дней он, имея под своим начальством 14 баталионов, 2 эскадрона и 24 орудия, защищал Бобовишскую позицию. С 13-го по 20-е августа он выдерживал бой под Алексинацем, в котором Домерщиков командовал левым флангом оборонительной позиции. Карцов, хотя считался командиром отдельнаго баталиона, в сущности исправлял должность начальника штаба в отряде Рихтера. Граф Коновницын состоял при штабе генерала Черняева, но, раненый 14-го августа под Алексинацем пулею в ногу, был принужден отправиться для лечения в Белград.

Офицеры наши распорядительностью и примерным поведением заслужили особенное уважение и доверие главнокомандующаго, который, помимо их прямых обязанностей, давал им очень часто поручения особенной важности; то-же уважение они съумели приобрести себе и в среде сербов. В половине ноября наши добровольцы вернулись обратно в полк. Встреченные радостно товарищами, они удостоились особеннаго внимания Государя Императора, который на полковом празднике, после обеда в Зимнем дворце, изволил милостиво и долго с ними разговаривать, распрашивать и шутить по поводу ходивших про них, в их отсутствие, ложных слухов.



ПРИМЕЧАНИЯ

[A] Оглавление Главы XXXII заканчивается описанием Улучшения быта семейных нижних чинов в командование полком графа П. А. Шувалова, однако текст Главы XXXII на этом не заканчивается и далее следует описание периода командования полком Генерал-майора Князя Святополк-Мирскаго, Генерал-майора С. П. фон-Эттера и другие интересные события из Истории Лейб-Гвардии Семеновского полка.
Мы посчитали возможным исправить эту неточность и добавить в Оглавление указания на описываемые события. Сделано это нами исключительно для удобства изучения читателями и любителями истории данной книги, а также быстрого поиска по оглавлению. Все наши добавления выделены курсивом.(комментарий сайта)

[1] Штабс-капитана Вилламова, ныне свиты Его Величества генерал-майора.

История Лейб-Гвардии Семёновского полка.

Публикуется по изданию: История Лейб-Гвардии Семёновского полка. Составил Лейб-Гвардии Семеновского полка поручик П. Дирин. - Санкт-Петербург, типография Эдуарда Гоппе, 1883. Оцифровка текста, html-вёрстка - Тимур Белов, 2013. При использовании текста ссылка на эту страницу обязательна.